Итак, я продолжаю вести летопись Истории Становления ВЕТРА. Как Всё Начиналось..! В этом выпуске своей рубрики, я расскажу о той команде конца двадцатого столетия, с которой, в общем-то, и начался «ветреный порыв» Саратовского рока, и кто знает, может быть, и Российского рока, как такового! Время расставит всё по своим местам…

​

Дисфория

 

                        Тишина, темнота, никого нет кругом,

                        Только темных крестов силуэты,

                        И надгробные плиты, и крест над холмом –

                        Все серебряным светом одето.

 

                        А на небе горит ярким светом звезда –

                        Это дьявол зовет мою душу.

                        Она в небе ночном одинока, как я.

                        Я ее не боюсь, я не трушу.

 

                        Я убил бы себя, уничтожил весь мир,

                        Не нужны мне ни память, ни имя.

                        Всех возьму я с собой, не оставлю одних,

                        В моей мутной душе дисфория.

 

                                                        (Сергей Петунин, 1998г.)

​

         Акустический проект «DисфориЯ» был создан в 1997-м году сразу же после распада группы «Траверс» (1994-1997).

        Костяк группы, состоявший из двух музыкантов: Александра Жаво-ронкова и Сергея Петунина, к которым присоединяется лидер группы «Смех в 4 утра» Игорь Гранин, и образуют этот проект.

        Позже к нам присоединяется на ударные Джус (барабаны) и Вячес-лав Караваев (гитара).

         Проект просуществовал недолго из-за разногласий в стилистике.

        А. Жаворонков и С. Петунин создали команду «CиD». Вячеслав Кара-ваев ещё какое-то время играл с нами.

​

         Из истории Александра Жаворонкова:

​

       «Я узнаю, что и «ФОРСАЖ» тоже отжил. Остались из него только Се-рёга Грэй – басист и Джус «заболевший» барабанами, которые ещё не успели отпасть из рок-н-ролла.

   На горизонте также вновь возникает Гоша, но уже без своих безбашенных соратников-сатанистов. После совместных длительных попоек вчетвером, и параллельно сочинительством новых композиций, рождается акустический проект «DисфориЯ».

       Играем на всех смешанных концертах, днях частей в ДК РА. Коман-диру дивизии понравились, он рок тож уважал. Но настало время и для сольника.

    Получился неплохой акустический концерт, где и ученики мои поиграли что-то, и для разбавки даже театральные сцены повставляли. Гоша во время этих самых театральных вставок так набульбенился за кулисами, что мама не горюй: последнюю вещь запорол, доигрывая её на расстроенной гитаре, еле стоя на ногах, и подвывая, в прямом смысле, мне в микрофон.

        Начала разваливаться и «DисфориЯ». Сначала Джус уехал в Москву. Его заменял Макс Безлепкин, который служил бойцом в ДК РА – барабанщик из Омской металлюжной группы. Барабанщик мама не горюй, высший пилотаж. Я его от подпола отмазывал, с работ на репетиции забирал, а он говорил, что дембеля уже зуб на него точат.

       Затем и Гоша устроил ритуальное сожжение своих песен, женился и тоже уехал в Москву. Остались мы с Серёгой (Грэем) Петуниным одни одинёшеньки и в дальнейшем шли всегда плечом к плечу, и по сей день.

     Пытались с Серёгой создать новую группу, и за это время у нас барабанщиков только около семи поменялось, кто только с нами не поиграл: Игорь (Шест) Шестёра, Лёлик Чемерикин, Мишка из АРИОНА – это барабанщики, всех уже и не припомню.

       Приходит к нам на акустику Славик Караваев, как бы мне в помощь, что называется: для поддержки штанов, хотя по-прежнему все гитарные партии на мне остаются, он просто аккордами ритм-секцию поддерживает. Появилась постоянная репетиционная база в ДК РА каб.№ 304.

     У меня появляется первый нормальный инструмент. Ребята автос-топщика откуда-то ко мне домой привели, он гитару продавал всего за 400 рублей, а они знали, что я вечно на дэковских брёвнах играю. Естественно, я сразу купил, только 100 рублей не хватало, я у матери выклянчил. Санёк ЧП* заценил и поздравил, что у меня наконец-то нормальный инструмент появился, мы тогда с ним уже частенько общались...»

​

/Александр Жаворонков

veterrecords@inbox.ru

зима 2009 г.

​

         Из истории Игоря Гранина:

​

«Наш первый...»

​

       «Команда сложилась не сразу. С гитаристами вопросов не было. Две гитары – Саша Жаворонков и я, бас – Грей (Сергей Петунин). Да, и с вокалистами разобрались быстро – кто сочинил, тот и поёт. Сложности возникли с ударником.

    Первоначально ударником решили взять Патапа (Сергея Михай-ловского). Не могу сказать, что Патапа в группу привёл я. Он был в этом проекте с самого его начала.

       До этого мы с ним работали как в арт-проекте «Смех в 4 утра», так и с записями моих демо-альбомов. Не имея музыкального образования, зная лишь набор базовых гитарных аккордов, он делал совершенно потрясающие мелодии. А как он работал с губной гармошкой – чистейший психоделический рок! Ну и, конечно же, создавал перкуссии из всего, что было под рукой.

       Сама идея проекта DисфориЯ зародилась у меня после компиляции материала для демо-альбома «Свет. Луна.». Весь этот альбом пронизан духом социопатии и дисфориии. Патап сыграл в этом большую роль, создав совершенно уникальную атмосферу всеми своими экспромтами.

       В то время я подписывал свои записи псевдонимом Yakow, который придумал ещё со времён самых ранних моих панк-альбомов. Но одну из записей альбома «Свет. Луна.» я подписал – DисфориЯ. Уж очень сильно мне хотелось, чтобы альбом зазвучал полноценно – так, как можно было бы его исполнить только группой на электронных инструментах.

     Да, название DисфориЯ определенно связано с названием группы NIRVANA. Мне нужно было слово, обозначающее состояние. Слово редкое. Слово, вызывающее интерес и запоминающееся. Оно нашлось. Нирвана – близко по смыслу эйфории, которому противоположно – дисфория.

       На мою радость, название группы, предложенное мной, поддержали ребята Саша и Грей. Не помню, чтобы мы как-то долго с этим морочились. Вроде бы всем оно понравилось.

        С Сашей мы определились, что первая наша программа будет вклю-чать 50% его песен и 50% моих. Ну, как-то так и получилось. Он показал мне свой материал, я подобрал свой.

      Из альбома «Свет. Луна.» взял только две – «Охотник» и «Провожа-тый». Остальные мои песни были – из более раннего. А песня «Красное небо», написанная для одноименного альбома на текст Валерия К., явилась своеобразной данью арт-проекту «Смех в 4 утра».

     Программу из набранного материала выстроили быстро. И так же быстро дали ей название. В итоге, что название группы, что название программы, что порядок песен – образовали очень стройную концепцию с отличной перспективой.

     Начали работать над материалом. Каждый на дому прорабатывал партии, придумывал ходы. Встречаясь на базе в Доме Культуры, делились наработками, сыгрывались.

        С ударными у Патапа не шло. Нужно было учиться. Ему нужно бы-ло время, а главное – доступ к установке. Уже через месяц работы было принято решение о замене ударника. Не помню, кто предложил попробовать в этом амплуа Джуса (Женю Подгорнова). На первой же сыгровке мы решили его оставить.

     Иногда на репетициях в роли ударника выступал Макс, который проходил срочную службу в ДК. Он охотно помогал Джусу. А Джус схватывал все буквально на лету. Так и сработались.

     Через три месяца репетиций появилась возможность выступить с нашей программой «Мой первый...» в воинской части. Конечно, мы были рады такому обстоятельству.

        Когда вспоминаю этот наш дебют, всегда задумываюсь о наших пер-вых слушателях. Солдаты срочной службы. Нельзя им было давать этот депрессняк. Но кто об этом думал? Нам нужен был опыт. Им – какое-нибудь развлечение. Командирам – галочка о проведённом мероприятии.

        Уже со второй композиции дело не заладилось. Что-то пошло не так. Честно говоря, нормально сыгранными к тому моменту у нас было песни три-четыре. Весь остальной материал был пройден лишь по верхам. И на выступлении проблемы начали расти в прогрессии, как снежный ком.

       Сначала казалось, что звук был настроен как-то не так. Потом, что инструменты не строят. В песне «Всё так запуталось» что-то произошло с моими связками, и вместо нормального голоса у меня вырывался какой-то рево-хрип. На композиции «К себе» мне стало казаться, что Джус замедлил темп. А к концу выступления темп снизился очень ощутимо. Выяснилось, что у Джуса была высокая температура, и вечером того же дня он свалился с пневмонией.

        Первый блин – комом. Конечно, все ошибки были учтены. Сразу же после этого ужасного выступления мы стали готовить концерт «Мой первый...» на сцене нашего ДК.

       Для того чтобы оправдывать бесплатную аренду репетиционной ба-зы, нас обязывали выступать в воинских частях и на сводных концертах. Но требовались другие песни, которые знают слушатели. И мы разучивали, и выступали с композициями Наутилус, Сплин, Маша и медведи, и т.п.

       Чтобы с одной стороны расширить репертуар группы, а с другой – чтобы в команде зазвучали клавишные, я привлек в коллектив мою Светлану. Но не всегда в наличии был инструмент. Гитары были слабо сыграны. На всём этом фоне возникал вопрос о необходимости клавишного звучания. Всё же в каких-то сторонних композициях моя Светлана исполнила вокальные партии.

     Из-за нехватки инструментов и аппаратуры мы удовлетворялись звуком акустических гитар. Единственное наше электрическое выступление с песнями из проекта «Мой первый...» состоялось на сводном концерте. Мы сыграли две композиции «Охотник» и «Земля – это ад». Хоть у нас не был как-то особенно искажен гитарный звук, но все прозвучало очень хорошо. Кроме того, на сцене была потрясающая иллюминация. Наверно, это было лучшим выступлением со всех точек зрения за всю нашу короткую историю.

        К нашему большому выступлению в ДК, мной был разработан лого-тип и сделан скетч для афиши.

       Из всех имеющихся на сцене декораций ребята выбрали изображе-ние березовой рощи. Сделали название группы на альбомных листах и булавками прикрепили к декорации.

       Композиция скетча афиши представляла собой следующую картину: железная дорога, тянущаяся от горизонта с восходящим солнцем, заканчивающаяся обрывом; на краю обрыва, между рельсами, стоит стул с прислонённой к нему гитарой; от стула с гитарой, вверх взмывает белый голубь.

      Сообразно этой картине мы выстроили композицию на сцене. Пос-реди сцены, максимально близко к оркестровой яме, мы поставили стул и прислонили к нему гитару. За этим стулом, метрах в трех-четырёх, поместили ударную установку. Саня и я размещались сидя слева, справа и чуть позади от этого стула. Грей работал стоя, поэтому он перемещался относительно центра композиции.

        В логотипе «DисфориЯ» я стилизовал буквы «сфор» под слепые очки с прицелом. Грей реализовал этот символ. Это было отличным решением. Бас-гитарист в слепых очках с прицелом. Он единственный из нас, расположившихся статично, свободно двигался по сцене в пределах центра, всей своей харизмой олицетворяя невербальный образ нашей команды.

       Незадолго до выступления, Саня и я произвели запись наших пар-тий вместе с вокалом. Мы с ним записывали материал для дальнейшей работы над проектом. В 2010-м эта запись оцифрованная и обработанная станет основой CD-audio.

       Оформление этого диска близко по замыслу, разработанному много ранее, эскизу афиши. Но из композиции обложки пропали обрыв и восходящее солнце, на рельсы упали листы бумаги. А в название альбома я добавил слово Jazz, тем самым подчеркнув акустическое звучание треков.

       Были, конечно, и другие наши записи. Мы записывали самое пер-вое наше выступление в воинской части. Мы записывали репетиции, квартирники. Записи размножали малыми тиражами – в основном для друзей. Ну а запись нашего единственного большого концерта в ДК не удалась, а причину этого уже и не вспомнить. Тогда, вообще, было туго с гаджетами. Сохранились лишь некоторые фотокадры.

     Концерт, действительно, получился большим. Саша, кроме полно-весной программы «Мой первый...», устроил концерт своих учеников. Наша программа была разбита на две части. Ребятки выступали, если не ошибаюсь, в ее начале, что-то вроде разогрева, и в ее середине, как небольшой таймаут для нас.

      В то далекое время мне казалось, городок был охвачен настоящим гитарным бумом. Помню вереницы мальчишек и девчонок с большими для них гитарными чехлами за спиной, тянущихся вечерами в гитарный класс ДК, где преподавал Саша. Их у него было много всегда. Наверно, кроме всех своих талантов, он имел талант отличного педагога, собственно, коим обладает и по сей день.

       Когда-то, еще на заре своего арт-рок проекта «Смех в 4 утра», с Са-шей меня познакомил Патап. Ну да, за четыре года до создания «DисфориЯ». В квартире Валеры К. наша компашка, на месяц отсутствия его родителей, основала репетиционную базу. Мы там сочиняли песни, разучивали их, записывали, устраивали квартирники, короче, не давали жить соседям.

       Вот как-то на один из наших развесёлых квартирников Патап при-вел Саню. Познакомились, попели, сыгрались в две гитары. Я сразу приметил, как он быстро и хорошо импровизировал. Но наши планы на тот момент не имели совместных целей.

       А в день нашего большого концерта у нас была настоящая хорошая цель – сделать все качественно и красиво. И все мы очень старались. Для всей нашей группы и каждого из нас в отдельности, этот концерт был именно таким, каким мы его назвали «Мой первый...». Наш первый настоящий большой концерт, наполненный кучей смыслов, с концептуально выстроенной программой, с любовью к тому, что мы делаем, к тем, для кого мы это делаем.

     Мы собрали всех наших друзей. Закончив выступление, мы при-нимали от них поздравления. Мы улыбались, обнимались, делились впечатлениями. И это был тот самый момент, когда нас воспринимали не как каждого в отдельности, но уже как рок-группу «DисфориЯ». А главное, что каждый из нашей четвёрки чувствовал, что он не просто самостоятельная творческая единица, что он – часть сложившейся команды».

 

//Игорь Гранин

provozhatyj@gmail.com

10 ноября 2015 г.